Когда ночь спускается на Землю и гаснут последние отблески дневного света, человек невольно поднимает взгляд к небу. Там, в бесконечной чёрной глубине, рассыпаны крошечные искры — звёзды, холодные и далекие. И в этот момент в груди поднимается что-то странное. Тонкое, как шёпот, и глубокое, как древняя тоскливая песня.
читать дальше
Необъяснимая печаль за что-то утраченное, за то, что никогда не было, и, может быть, никогда не будет. Глядя на эти мерцающие огоньки, человек чувствует, как в его душе шевелится нечто древнее. Как будто внутри пробуждается память о доме, который он забыл. О местах, где он когда-то был, но откуда ушёл так давно, что стерлись сами следы пути. Это тоска не о конкретном месте. Это тоска о принадлежности. О том, чтобы снова стать частью чего-то большого, бесконечного и правильного.
Ночное небо — как бархатное покрывало, усыпанное алмазной крошкой, как глубокий сапфир, мерцающий далекими искрами. Оно похоже на тёмный океан, в котором плавают осколки света, или на застывшее зеркало, отражающее тайны мироздания. Иногда оно кажется непроницаемым плащом, иногда — прозрачным куполом, за которым скрывается бесконечность. И всё это величие смотрит на нас с высоты — неподвижное и равнодушное. Оно было здесь, когда ещё не было ни городов, ни языков, ни имён. Оно видело рождение планет, гаснущие солнца, и, быть может, оно видело нас — когда-то, где-то, в другой форме.
Может быть, мы не просто дети Земли. Может быть, мы — потомки далёких путешественников, чья кровь несёт в себе память иных миров. Может быть, в наших сердцах осталась крошечная искра звёздной пыли, которая шепчет нам о забытом доме. И поэтому, стоя под этим сверкающим небом, человек чувствует себя одиноким. Он вглядывается в даль, не потому что ищет новые земли или планеты, а потому что где-то глубоко внутри верит — там, далеко, есть то, к чему он принадлежит. Что-то, что он потерял.
Может быть, именно поэтому мы строим ракеты и запускаем корабли в бездну. Может быть, именно поэтому мы мечтаем о Марсе, о далёких звёздах, о галактиках за миллионы световых лет. Не из жадности к новым мирам, а из желания вернуться домой. Домой — туда, где не будет этой тонкой, щемящей тоски. Туда, где звёзды не холодные и чужие, а родные и близкие.
А пока мы стоим под этим тёмно-синим шёлком, расшитым серебряными искрами, и молчим. Потому что иногда никакие слова не могут выразить то, что ощущает душа при взгляде на звёзды.